Опубликована в сборнике Индивидуальность в современном мире, т. (Материалы III Международной научно-практической конференции по проблемам развития и исследования индивидуальности)/Смоленск, 1999 : 10 (В соавт. с Россохиным А.В.)

(Исследования при поддержке РГНФ, грант 97-06-08225)

Вопрос о поиске объективных критериев и формализованных методов анализа проявлений в живой речи человека его эмоциональных, мотивационных, когнитивных характеристик неоднократно затрагивался как в фундаментальных, так и в прикладных психологических трудах. Не менее значимым является объективный анализ ситуации диалога относительно его содержания, динамики и влияния на каждого из участников. Последний аспект особенно актуален для психотерапевтической практики, в ходе которой даже опытный психотерапевт неизбежно оказывается подверженным различного рода ошибкам. Современный психоанализ давно распростился с вдохновлявшей ранних исследователей надеждой, что психоаналитик, следующий определённым правилам сеттинга, может быть настолько "нейтрален", что станет возможным не учитывать влияние его личности на психоаналитический процесс (Россохин, 1999).
Психоаналитическая практика предоставляет исследователям богатый материал, позволяющий рассматривать не только конкретные частные случаи, но и выявлять общие закономерности связи между речью и психологическими характеристиками человека. Для контроля за ходом психотерапевтического процесса широко практикуется применение различных традиционных способов психодиагностики: клинические беседы/интервью, тестовые методики, стандартизированные опросные листы и т.д. В особом ряду эмпирических методов располагаются методики, позволяющие выделить из транскриптов (протоколов) психоаналитических сессий не только те содержания, которые и так очевидны каждому носителю языка, но и так называемые латентные - неосознаваемые или намеренно утаиваемые участниками беседы.
Когда перед исследователями встает задача объективно оценить отдельный запротоколированный случай из психоаналитической практики (на предмет выявления проблем пациента, наличия "психоаналитического манекена" как стереотипизации "живого" случая, отслеживания динамики и эффективности психотерапевтических вмешательств и т.д.) наиболее часто прибегают к привлечению ряда независимых экспертов и поиска "соглашения" между ними (Seitz, 1966; Horowitz, Inouye и Siegelman, 1979; Crits-Christoph, Luborsky, Dahl, Popp, Mellon, 1988). С целью повышения надежности метода и улучшения обработки результатов, экспертам для выставления стандартизированной (в баллах, процентах и т.д.) оценки предлагаются заранее составленные гипотезы, которые могут представлять собой: “процесс-описательные” переменные, клинические заключения, характеристики исследуемых субъектов и т. д. (Edelson, 1984; Wallerstein, 1986; J. Caston и Elinor Martin,1993). На следующем этапе осуществляется статистическая обработка материала. В итоге чем больше оказывается "вес" переменной, тем более правдоподобным считается соответствующее суждение.
К недостаткам большинства методов, использующих согласование экспертных оценок, следует отнести их слабую формализованность, недостаточную надежность и валидность, в том числе в связи с зависимостью получаемых результатов от фактора субъективности оценок, и от уровня профессионализма привлекаемых экспертных групп. Подобного рода исследования нельзя считать в достаточной мере достоверными и самодостаточными, поскольку самим экспертам для вынесения адекватных оценок по материалам транскриптов психоаналитических бесед необходимы критерии, основанные не только на их практическом опыте и интуиции, но, в первую очередь на эмпирически выявленных признаках и характеристиках речевого взаимодействия.
В связи с вышеперечисленым проблема разработки формализованных методов исследования латентных содержаний речевого взаимодействия является открытой и чрезвычайно актуальной в настоящее время.
Эмпирические исследования латентных содержаний транскриптов психоаналитических сессий в мировой науке проводятся в настоящее время по нескольким основным направлениям. 1. Транскрипты психотерапевтических и психоаналитических сессий используются в качестве материала для статистического анализа текстов. Перспективность такого рода исследований заключается в том, что они позволяют анализировать большие объемы материала, в особенности при наличии соответствующих компьютерных программ. Основные проблемы, встающие перед исследователями этого направления - это выбор переменных для осуществления статистического анализа, сегментация текста, компьютеризированный метод обработки получаемых результатов и их интерпретация (Э.Мергенталер, 1997; H. Dahl, 1974).
В зарубежной психологической и психоаналитической литературе описаны более 11 эмпирических методик статистического анализа речевого материала, использующих контент-анализ, факторный анализ, метод репертуарных решеток и др.: метод CCRT ("Центральная конфликтная тема взаимоотношений") (Luborsky, 1984, 1986, Luborsky и Crits-Christoph, 1985); метод PERT (“Опыт пациента во взаимоотношениях с терапевтом”)(Gill и Hoffman, 1982); метод обнаружения “ошибок плана” (Weiss и Sampson, 1986); метод “динамического фокуса” (Schacht и Binder, 1982); “конфигурационный анализ” (Horowitz, 1979); количественный метод выявления паттерна взаимоотношений (Carlson, 1981); объективный метод анализа материала психотерапевтических сессий (Grawe и другие, 1984); “рече-центрированный” компьютеризированный метод (Teller, Dahl, 1981); экспертный метод, предложенный Maxim (1986); метод “несоответствующих случаев” ( Luborsky и Levine, 1981).
Далее - подробнее о некоторых их них.
Наиболее разработанной на сегодняшний день является методика CCRT (Luborsky и Crits-Сhristoph, 1985) Операциональный путь обработки текстового материала в методике CCRT заключается в выделении эпизодов межличностного взаимодействия и выставления для каждого из них экспертной оценки, характеризующей: (1) основные желания, потребности или интенции рассказывающего по отношению к другому персонажу (W); (2) реакцию этой другой персоны (RO); (3) реакцию самого рассказывающего (RS). Далее полученный материал подвергается "ступенчатому" анализу, который является формализацией процесса логических рассуждений в клинической практике.
Исследования в этом русле тесно связаны с таким понятием, как "нарратив" (W.Labov, J.Waletzky, 1967). К этому понятию неоднократно обращались (W.Labov, D.Fanshel, 1977; D. Polkinghorne, 1991; D.Spence, 1982; F.Wyatt, 1986), рассматривая его как рассказанные пациентами во время психоаналитических сеансов интерпретации их жизненных историй. В современной литературе понимание нарратива различается в широком и в узком смысле (K.Ehlich, 1983// J.Hartog, 1994.) В широком смысле нарратив - процесс порождения историй, описаний, рассказов; помещение разрозненных фактов в некий повествовательный контекст. Нарратив в узком смысле характеризуется наличием конфликта и его разрешения (O.Ludwig, 1984), внешней и внутренней динамики, как результата деятельности его персонажей (Калмыкова, 1998). Руководствуясь гипотезой о существовании у пациента устойчивых паттернов взаимодействия с людьми (в том числе и с терапевтом), применение метода CCRT предоставляет богатый диагностический материал.
CCRT не является единственным методом, количественно оценивающим паттерны взаимоотношений пациента. Например, метод PERT("Patient's Experience of the Relationship with the Therapist") (Gill и Hoffman), сосредоточен на клинической оценке тех моментов в сеансе, которые характеризуют опыт связи пациента с психоаналитиком, и качество реакции аналитика на это. Проводилось сравнительное исследование методов CCRT и PERT на предмет непротиворечивости результатов (Кэхеле и другие, 1985).
Метод "динамического фокуса" (Schacht и Binder, 1982) предлагает систему из четырех компонентов, таких как: (a) собственные действия (b) ожидания других, (c) последующие ответные действиями других, и (d) последующие действия по отношению к самому себе. Эти четыре компонента демонстрируют сходство с компонентами в CCRT , если рассматривать W ("желания") как "собственные действия", "ожидания других" и "последующие действия других" включить в RO ("реакцию другого") в CCRT системе, а "последующие действия к самому себе" - по существу, то же, что и RS ("собственная реакция") в CCRT.
Другой перспективный метод, который может также оценивать паттерны переноса - "конфигурационный анализ" (Horowitz, 1979). В этом методе данные из транскриптов сеансов и примечаний к ним оцениваются с трех точек зрения: состояние, отношение и структура защиты. Эта трехкомпонентная система также напоминает CCRT. В литературе продемонстрированы доказательства ее применимости для анализа состояний субъекта (Horowitz, 1979).
Формализованные методы анализа вербальной продукции могут иметь в фокусе своего внимания не только рассказываемые субъектом истории взаимодействия. В частности, Мергенталер (1997) предлагает исследовать на материале психоаналитических сессий уровень эмоционального тона и уровень абстракции как проявление рефлексии субъекта. Согласно проведенным им эмпирическим исследованиям, применение паттернов "эмоция - абстракция" к транскриптам психоаналитических сессий сделало возможным проследить динамику психоаналитического процесса и выделить "ключевые моменты/сеансы".
Обработка вербальной продукции, осуществляемая на базе математического аппарата факторного анализа, позволяет выявлять не только динамику диалогического общения (например в ситуации психотерапии), но и картину мира исследуемого человека. Такого рода методы базируются на двух "аксиомах" (Dahl, 1972). Первая заключается в том, что слова сами по себе, независимо от грамматики, несут значимую информацию. Вторая – слова и идеи, связанные по времени появления, имеют для субъекта также и смысловые связи (принцип ассоциации по смежности). Получаемые в ходе обработки результатов факторы носят не только констатирующий, но и прогностический характер (Dahl, 1974), поскольку позволяют зафиксировать не только выражаемые в разговоре темы, но и латентные (неосознаваемые или не проговариваемые) ассоциативные связи (Dahl,1980,1986). В своих более современных работах (1994) Dahl с коллегами описывает возможности, которые предоставляет статистический анализ отдельных личных местоимений и их сочетаний, например, установление тех моментов в диалоге, когда психотерапевтическое вмешательство высоко- и низкоэффективно.
Другой количественный метод выявления паттернов отношений, применяемый к материалу, получаемому при протоколировании психоаналитических сессий, представляет собой компьютеризированный вариант контент-анализа для текстов на английском и немецком языках. (Е.Калмыкова, Э.Мергенталер,1998). Методика направлена на измерение референтной активности субъекта. Термин "референтная активность" обозначает активное взаимодействие символического (вербального) и субсимволического уровней хранения и переработки информации у человека. Фазе высокой референтной активности присущи такие характеристики, как образность, ясность, конкретность и специфичность изложения. Технически уровень референтной активности определяется по частотности слов-маркеров, ранее оцененных экспертами как имеющие высокую референтную активность. Отмечается, что появление в речи нарратива сопровождается высокой референтной активностью.
2.Принципиально иное направление исследования латентных содержаний текста как зафиксированного речевого взаимодействия представляет собой анализ синтаксических, семантических и прочих аспектов с позиций речевых стратегий, отражающих различные интенции говорящего, его смысловые и личностные образования (Teun A. Van Dijk, 1983; H.Dahl, V.Teller, D.Moss, M.Trujillo, 1978). В основе такого рода исследований лежит гипотеза , что синтаксис в речи может играть роль “побочного стимула” сообщающего о психологическом содержании, как намеренно утаиваемом, так и неосознаваемом говорящим. Побочные стимулы – это “маргинальные” стимулы, “находящиеся под порогом осознания, но тем не менее несущие информацию о том, что происходит с субъектом” (Pine, 1964). Согласно Klein и Holt (1960) подобные стимулы могут “предоставить исследователю уникальные возможности для изучения латентных содержаний психики субъекта, за счет их свойства не привлекать внимания и, таким образом обходить сознательный контроль говорящего”.
Пине (1964) описывает отмеченный для различных модальностей эффект “маскировки”, который может быть достигнут как демонстрацией коротких маргинальных стимулов вслед за долгим и отчетливо воспринимаемым стимулом, так и демонстрацией маргинальных стимулов наложенных на стимул, отчетливо воспринимаемый субъектом. Предполагается что аналогичная “маскировка” происходит и в том случае когда мы слушаем обычную речь, и задача выделения смысла при этом эффективно маскирует синтаксическую структуру высказываний. Таким образом, фокусировка внимания на семантической интерпретации обеспечивает обработку синтаксиса без критического фильтра. Из этого следует, что эффект, который производит синтаксис, как побочный стимул, на слушателя, сопоставим с эффектом любого другого маргинального стимула из задействованных и описанных в огромном множестве экспериментальных ситуаций (Fisher, 1960), (Pine, 1964). Говорящий продуцирует и маскирующие, и маскируемые стимулы в форме семантических и синтаксических выборов, а также решает какие из сообщений будут значимыми или незначимыми. Предполагается, что говорящий принимает эти решения предсознательно или бессознательно. Из этой модели следует, что синтаксическая структура может предоставить чрезвычайно важное содержание скрываемого и неосознаваемого при общении, в то время как семантические составляющие, гораздо более контролируемые, могут противоречить этой скрытой коммуникации. Таким образом, первый теоретический постулат исследований в данном направлении состоит в том, что осуществляемый говорящим выбор определенной синтаксической конструкции более случаен, чем выбор слов . Второй постулат: не существует истинного (идентичного) перефразирования. Третий постулат состоит в том, что каждый говорящий располагает разнообразными синтаксическими возможностями выражения, и определенная синтаксическая структура, которую он выбирает, отражает, помимо всего прочего, содержимое его желаний, в том числе тех, которые он имеет мотивы скрывать, в равной степени как и тех, которые он собирается выразить (H.Dahl, V.Teller, D.Moss, M.Trujillo, 1978). Материал, на базе которого проводятся такого рода исследования, может быть чрезвычайно разнообразен, например, исследование контрпереноса в психоаналитической практике, речевые стратегии выражения этнических предубеждений (Teun A. Van Dijk, 1983) и др.
Стоит отметить, что выбор текстов, как зафиксированных ситуации живого межличностного общения, может осуществляться не только из материалов психотерапевтической практики. Однако исследование протоколов психотерапевтических бесед в качестве "отправной точки" для разработки различных методов анализа латентных содержаний речи, имеет некоторые преимущества; во-первых, имеется возможность проверить предполагаемые закономерности на практике, а во-вторых, большие по объему текстовые материалы, отражающие беседы одних и тех же участников, делают оправданным применение в исследованиях статистических методов и уменьшают вероятность того, что случайное будет представлено, как закономерное. Разработанные на материале психоаналитических сессий методики анализа латентного содержания текста могут найти свое применение , например, в области юридической и политической психологии (анализ интервью, публичных выступлений и т.д.). Рассматривая вопрос о правомерности переноса формализованных методик, разработанных на материале психотерапевтической практики, на другие случаи зафиксированной вербальной информации, стоит заметить, что, безусловно, для такого использования требуется учет специфики анализируемых явлений и соответствующее расставление акцентов на наиболее "нагруженных" речевых единицах в каждом конкретном случае. Прямое применение описанных выше методик анализа текста применительно к материалу на русском языке не представляется возможным, так как эти методики были разработаны для английского и немецкого языков и требуется серьезная работа по их адаптации и экспериментальной проверке на русскоязычных материалах.

ЭМПИРИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ТРАНСКРИПТОВ ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИХ СЕССИЙ(из сборника "Индивидуальность в современном мире", Смоленск, 1999)(исследования проводятся при финансовой поддержке РГНФ, грант 97-06-08225)Россохин А. В., Петровская М.Б.